– Вориан Атрейдес, я очень рада знакомству.

Гилберт понимал, что в школе с каждым днем будет становиться все опаснее. Батлерианцы продемонстрировали свое непостоянство и склонность к насилию, а он, отказавшись дать клятву, сам вложил им в руки оружие.

Тем не менее он трезво оценивал кризис. Спустя час после ухода делегации он собрал в главном зале школы всех учеников и обратился к ним. Это была та самая аудитория, где он вскрывал мозг мыслящих машин и людей; здесь он высказывался в защиту компьютеров, а ученики с ужасом слушали. Это обсуждение вызвало резкую реакцию батлерианцев, которые заставили Гилберта пересмотреть его взгляды и уничтожить все образцы роботов в школе.

Все образцы, о которых они знали.

– Многие жители Лампадаса не раздумывая дали новую клятву, и они в своем праве, – сказал Гилберт собравшимся в аудитории ученикам. – Но я жду от вас умения мыслить и оценивать все тонкости. – Он начал расхаживать перед ними. – Я понимаю, зачем Манфорду эта новая клятва, и вижу глубинную суть, а не просто эзотерическое действо. Клятва не должна быть реакцией на что-то, и ее нельзя давать впопыхах. Принять на себя обязательства – серьезное дело.

Он помолчал, глядя на учеников.

– Эта школа жизненно важна. Наше учение жизненно важно. Мы учим вас не что думать, а как думать. Мозг человека свят, гласит мантра батлерианцев. Мозг нельзя подчинить угрозой насилия. Абсолютные правила – для людей, не умеющих мыслить. Овцы нуждаются в загородках, люди – не нуждаются.

Гилберт видел много смелых лиц и гордился своими учениками. Обуреваемый чувствами, он продолжал:

– Я, однако, понимаю, что среди вас есть и те, кто не согласен с моими утверждениями. Поэтому всякий, кто хочет уйти из школы, может сделать это немедленно. Я не заставляю вас слушать меня или придерживаться моего учения. В вашем распоряжении все необходимые данные. Обдумайте свое решение и поступайте так, как велит вам совесть. – Он поднял руку. – Но если вы решите остаться здесь и встать рядом со мной, я хочу, чтобы потом вы не передумали.

Элис Кэрролл и еще двадцать один ученик тут же ушли, сказав, что, если поторопятся, догонят делегацию священника Хариана. Глядя на уходящих учеников-батлерианцев, Гилберт испытывал облегчение. Его вынудили принять их в школу, а сам он никогда не хотел видеть этих людей в числе своих студентов.

Чем больше он думал о мировоззрении агрессивных противников технологий, тем выше ценил способности Драйго Роджета. И все более убеждался, что ему давно следовало выступить против Манфорда.

К несчастью, уходящие ученики уносили с собой знания о расположении школы, об устройстве ее защитного периметра и обороны. В качестве практической меры Гилберт приказал оставшимся ученикам немедленно укрепить и изменить систему обороны, добавить физические и электронные преграды со стороны озера, а также укрепить ворота и стены. Менялись и коды доступа.

Ученики составляли собственные прогнозы, и Гилберт чувствовал, как меняется их настрой: они, несомненно, понимали, что оказались в самом центре серьезного гибельного конфликта. Со своей стороны, Гилберт долго изучал последователей Манфорда, и полагал, что их рвение лишь усилится и результат превзойдет все, чего опасаются или что прогнозируют ученики. Месть Манфорда школе будет быстрой и жестокой, как в городке Доувз-Хейвен.

Но Манфорд не застанет Гилберта и его ментатов врасплох.

Директор распространил слова новой клятвы и предложил ученикам упражнение – составить полный перечень недостатков, противоречий и ошибок этого документа.

– Когда клянешься жизнью, клятва должна быть абсолютно ясной, без двусмысленностей и темных мест.

В последующие дни ученики под руководством Зендура обсуждали клятву, словно это было одно из обычных упражнений, записывали свои замечания и представили директору свыше пятисот указаний на недостатки этой клятвы, занимавшей одну страницу; многие из этих огрехов сам Гилберт не заметил. Это было ценное оружие для спора с Манфордом Торондо… хотя Гилберт сомневался, что вождь батлерианцев согласится на диспут относительно клятвы.

Далее в качестве упражнения в стратегии Гилберт попросил учеников разработать сценарии ответных действий батлерианцев – рассмотрев при этом возможность самого свирепого насилия. Он хотел убедиться, что его ученики обладают всем интеллектуальным оснащением, необходимым, чтобы принять решение касательно клятвы.

Эразм тоже сознавал опасность. Он настаивал:

– Ты должен подготовить для нас путь к спасению! Надо было уже давно составить план.

Качая головой, Гилберт ответил:

– Ты как будто переживаешь, отец. Боишься умереть? Я не боюсь.

– Я боюсь уничтожения всех моих знаний и размышлений. Это было бы огромной потерей для Вселенной. Поэтому мой долг – выжить.

– А я предан школе. Она – дело всей моей жизни, и у нее должен быть шанс на спасение. – Он глубоко вздохнул. – Если я просто брошу школу и сбегу, это будет все равно, что видеть горящий дом и палец о палец не ударить, чтобы погасить огонь.

Перед сном Гилберт, зная, что в это время Эразм занят разговором с Анной, решил побывать в гараже и проверить, в порядке ли его спасательный шаттл. Если случится худшее, шаттл может оказаться единственной возможностью спасти его любимого Эразма.

И потрясенно обнаружил, что кто-то – возможно, Элис Кэрролл – перед уходом разобрал двигатель шаттла и разбил несколько самых важных деталей. А запасных частей для ремонта у него не было.

Теперь у Гилберта не оставалось выхода.

Вернувшись с Салусы Секундус, Манфорд был встревожен и огорчен тем, что директор школы ментатов бросил ему вызов. Он считал Гилберта Альбанса союзником (и ментаты были определенно полезны), однако всегда сомневался. Его смущала сама мысль о подготовке людей, имитирующих деятельность компьютеров.

Он долго молчал, размышляя, что делать.

Лицо священника Хариана побагровело, голос срывался на визг.

– Он предал вас, вождь Торондо! Я всегда подозревал, что в глубине души этот человек – апологет машин.

– Директор Альбанс прекрасно знает, что наши люди могут сделать с ним и с его школой. Почему он отказался дать клятву? У него какие-то тайные сомнения насчет формулировок – сомнения, важные лишь для него и его учеников?

– Так он утверждает, – сказал Хариан, – но я ему не верю.

Сестра Вудра расхаживала по штабу батлерианцев.

– Я хочу пойти туда и сама посмотреть на директора, определить, правду ли он говорит.

Манфорд прищурился.

– Сомневаюсь, что он представляет угрозу – в отличие от директора Венпорта.

– Не надо его недооценивать! Он и сейчас развращает сознание своих учеников, а это делает его опасным, – настаивал Хариан.

Анари Айдахо тоже сомневалась.

– Каковы бы ни были его побуждения или возражения, нельзя допустить, чтобы он отказывался выполнять прямой приказ. Нас ведет Манфорд. Манфорд думает обо всем, что достойно обдумывания, и Манфорд делает выводы, обязательные для нас всех. Если позволить директору школы Альбансу выражать сомнение, пусть даже в форме интеллектуального упражнения, это и других побудит сомневаться. Люди начнут делать выводы, отличные от утвержденного канона. Я согласна – этот человек опасен. – Она сжала рукоять меча. – Нужно идти к школе, ударить по Альбансу и переучить всех его учеников – или убить их. Потом мы потопим здания школы в болотистом озере.

Сестра Вудра добавила:

– Нам нужно взять под защиту Анну Коррино, пока император выполняет свое обязательство по конфискации у «Венхолдз» бизнеса с меланжем.

Манфорд понимал, что они правы, но все медлил. Гилберт Альбанс в прошлом был ему полезен, а уничтожение школы ментатов нельзя было сравнивать с убийством на Баридже слабых людей, которые предпочли удобства строгому аскетизму веры. Он медленно покачал головой.