Миновав опасные болотные тропы, он наконец оказался перед внушительными воротами школы. Он перебрался через высокую деревянную стену, прошел по скрипучему подвесному мостику и оказался в одном из зданий.

По крайней мере, подумал Драйго, директору будет интересно узнать, что в системе безопасности школы есть большие упущения.

Гилберт Альбанс спал мало. Методы продления жизни, примененные к нему давным-давно, делали процессы в его организме более эффективными и освобождали дополнительные часы, чтобы использовать мозг для важных занятий.

Директор школы регулярно просматривал новости, доходившие до него через батлерианскую цензуру, но больше информации получал из вспомогательных источников и из кодированных отчетов, в которых не всегда говорилось то, что хотел слышать Манфорд Торондо.

Десятилетиями Гилберт обдумывал свои воспоминания, которые хотел бы оставить потомкам. Его тянуло забраться в собственный «сейф памяти», вспомнить все подробности, оставить исчерпывающий отчет о давнишних событиях, обо всем, что он делал и испытал – не только за годы рабства у мыслящих машин, но и в последующие годы жизни среди людей, мирного существования в роли фермера на идиллическом Лектейре. Ему хотелось рассказать о своей замечательной возлюбленной Джевелии, а затем и о создании школы ментатов.

Да, его жизнь была достойна того, чтобы о ней рассказали. Сто лет он прожил на Коррине, потом еще восемьдесят – среди свободных людей. Он лучше любого другого умел оценивать и сравнивать конфликтующие точки зрения. Но он не смел записывать такие опасные факты. Альбанс скрывал даже мысли о своем происхождении, потому что человек с особым даром наблюдательности мог бы раскрыть его истинный образ мыслей.

Сон не шел к Гилберту, и потому он не спал, когда к нему явился нежданный гость. Директор школы работал за закрытой дверью, но отключил систему безопасности. Сфера Эразма была в тайнике, в шкафу.

Гилберт, сидя за столом, просматривал отчеты об успеваемости учеников. Администратор Зендур представил свою оценку того, кто из учеников наиболее подготовлен и может отправляться в империю с предложением своих услуг в качестве ментата. Подняв голову, он никак не ожидал увидеть входящего в его кабинет Драйго.

Гай с улыбкой закрыл за собой дверь.

– Директор, мне не хватало бесед с вами. Несмотря ни на что, я всегда считал вас своим другом.

Гилберт попытался скрыть удивление. Другой включил бы систему безопасности и подал сигнал тревоги, но Гилберт заинтересовался.

– Вы не перестаете удивлять меня, Драйго, хотя я сомневаюсь в разумности вашего решения явиться на Лампадас. Я был изумлен, но обрадован, когда вы избежали несомненного поражения у Тонариса. Вы ведь знаете, что батлерианцы назначили награду за вашу голову?

– Точно так же, как директор Венпорт назначил награду за голову Манфорда. Этим людям очень хочется убить друг друга. У Тонариса вы выиграли заслуженно, и я спасся только благодаря неожиданному вмешательству Нормы Сенвы.

– Ментат обязан включать неожиданности в свои прогнозы, – заметил Гилберт. – А ваше появление здесь определенно неожиданность.

Драйго подошел к столу и молча внимательно посмотрел на Гилберта. Из-за позднего часа и одиночества Гилберт не использовал средств, с помощью которых скрывал свой возраст. Это оказалось ошибкой. Но было уже поздно. Драйго что-то успел заметить.

– Я здоров, хотя, вероятно, принимал больше меланжа, чем следовало.

Драйго окинул взглядом пирамидальные шахматы на боковом столике и старинные часы на стене. Он сел и через стол посмотрел на директора школы.

– Вы научили меня всему, что мне необходимо было знать, и теперь я сам учу ментатов, и меня не контролируют батлерианцы.

Гилберт помолчал, обдумывая это заявление.

– Вы воспроизводили мои методы обучения у Джозефа Венпорта?

– Я готовлю ментатов для будущего человечества, но я не такой талантливый учитель, как вы. – Казалось, он защищался. – Директор, мы участвуем в войне цивилизаций. Как люди-компьютеры, мы можем делать все, что делали мыслящие машины, но в отличие от них не попадем в ту же ловушку высокомерия. Мы с вами сходимся в одном: мы не можем снова оказаться в чрезмерной зависимости от технологий, которые когда-то нас поработили. – Лицо Драйго стало суровым. – Но не должны и рухнуть в пропасть невежества и разрушения, что повредило бы всем. Батлерианцы по-своему не менее опасны, чем мыслящие машины. Они уничтожают достижения человечества, поздравляя себя с этим.

Гилберт ненадолго задумался.

– Согласен.

Глаза Драйго сверкнули.

– Тогда почему вы поддерживаете их, сэр? Они всего лишь безумная толпа и не перестанут причинять вред. Я знаю, вы всегда неохотно поддерживали Манфорда Торондо. Если вы во всеуслышание усомнитесь в идеях батлерианцев, люди прислушаются. Вы должны разоблачить Манфорда.

– Да, должен. Но тогда мне не жить. – Он покачал головой. – Манфорда не интересуют сомнения и споры, а несогласие с ним карается смертью.

– Тогда зачем вам оставаться здесь? Присоединяйтесь к нам! Сражаясь вместе, мы с вами будем непобедимы – и сможем обеспечить развитие человеческой цивилизации. Ограниченное число Манфордовых приспешников уйдет во тьму истории, где им и место.

Гилберт улыбнулся пылу бывшего ученика.

– Вы думаете? Я составлял прогнозы ментата, экстраполируя нынешние знания и нюансы истории. Не думаю, что добиться победы будет так просто, как вам кажется.

– Я не сказал, что это будет просто, директор. Я сказал, что мы с вами достаточно умны и сильны, чтобы выиграть любую битву.

Гилберт вспомнил, сколько надежд возлагал на Драйго, когда тот стал помощником преподавателей. Он гордился достижениями молодого человека. Ему не хватало их бесед…

Он знал, что Эразм слушает их разговор. Некоторое время назад директор даже подумывал, не открыть ли Драйго свою тайну. Слишком долго он в одиночестве хранил ее. Если с ним что-нибудь случится, Эразм будет совершенно беззащитен и уязвим. Он не хотел допустить гибели независимого робота.

– Вам, по крайней мере, следует выслушать директора Венпорта, – сказал его бывший студент. – Он очень умен. Мечтатель, тот, кому человечество обязано большими достижениями, в основе которых лежат технологии и коммерция.

На Гилберта это произвело впечатление.

– С вами трудно спорить, Драйго. И все равно я вынужден отказаться.

Он подумал, не передать ли сферу Эразма Драйго – пусть отвезет ее на Колах. Ради пущей безопасности. Директор Венпорт, безусловно, защитит ее… но сам Гилберт не вынесет расставания со своим другом и учителем, пока не вынесет. А Драйго… он не вполне уверен, что может полностью ему доверять.

Драйго в отчаянии покачал головой.

– Вы меня огорчили, директор. Я надеялся вразумить вас, показать, что вы вредите будущему своим сотрудничеством с батлерианцами – неважно, искренне оно или нет.

В ответ Гилберт привел весьма слабый довод:

– Оставаясь здесь, работая внутри батлерианской системы, имея доступ к Манфорду Торондо, я могу хоть что-то изменить изнутри.

Драйго нахмурился.

– Вы убеждаете себя в этом, но у вас что-нибудь уже получалось, или вы только ищете оправданий?

Ученик повернулся и выскользнул из кабинета директора, раньше чем Гилберт смог ответить. Но оба они знали ответ.

Принц Родерик ненадолго отправился на охоту в леса северного материка – ему хотелось побыть за городом, подальше от политики и воспоминаний о не покидавшем его. Хадита увезла детей к своей сестре, ей тоже нужно было обрести покой. В их апартаментах вещи Нанты оставались на своих местах: Хадита не могла найти сил, чтобы убрать их, и никому не позволяла это сделать.

Потеря дочери навсегда оставила у них в душах незаживающую рану, но Родерику следовало найти способ, как дальше жить и работать. Он никогда бы не признался в этом вслух, но в глубине души понимал, что от него зависит благополучие империи. Сальвадор был не в состоянии править самостоятельно.