Молодая сестра-ментат поздоровалась, сдержанно улыбнувшись Вале, и дальше они пошли втроем. Ракелла продолжала подниматься. Сестра-ментат как будто не возражала против подъема туда, откуда только что спустилась.

Валя продолжала настойчиво говорить, надеясь, что Фиелла встанет на ее сторону.

– Наша фракция сильней, чем фракция Доротеи, Преподобная Мать. Мы лучше организованы, и у нас более долговременная цель. – Она сдержала настойчивость в голосе. – Мы здесь тоже можем вырабатывать способность отличать правду, и я удвою усилия в обучении сестер боевым техникам. – Она не говорила Преподобной Матери о своих экспериментах с голосовым контролем. – Мы ведем войну за выживание, и каждая сестра должна уметь сражаться – и лично, и на более широкой политической арене. Наши сестры станут несравненными бойцами и советницами.

Фиелла ее перебила:

– Но мы используем сознание в большей степени, чем тело. Орден сестер – это философия, образ жизни и способ усовершенствовать человечество.

Валя возвысила голос.

– Если бы мы учились сражаться раньше, мы бы эффективнее действовали против императорских солдат и они не смогли бы убить столько сестер на Россаке. Что, если Доротея уговорит императора явиться на Уоллач-IX и завершить погром?

– Этого больше не будет, – возразила Фиелла.

Валя остановилась на тропе, выпрямилась.

– Я не стала бы рисковать. Я хочу, чтобы мы стали лучшими бойцами – и ради нас самих, и ради Ордена.

Ракелла сухо улыбнулась.

– Ты и так наш лучший боец.

– И могу стать еще лучше, а потом сделаю лучше остальных. У каждой сестры и во всем Ордене в целом психическая и физическая сферы должны работать вместе. И усиливать друг друга.

Валя повернулась к Фиелле.

– Иногда я бываю резка, потому что сосредоточена на Ордене, на нашей великой миссии и на целях, которые поставила перед нами Преподобная Мать. Прошу прощения, если кажусь нетерпеливой и слишком настойчивой. Я стараюсь сделать как лучше.

Посмотрев в сторону, она заметила, что Ракелла улыбается гордой улыбкой матери.

И Валя торопливо заговорила. Она отправила Тьюлу с ее миссией, но у нее есть свои, гораздо более обширные цели.

– С твоего разрешения, Преподобная Мать, я хотела бы отправиться на Гиназ – побывать в школе мастеров меча и попросить принять меня в ученицы. То, что я изучу у них, потом пригодится Ордену.

Эти умения Валя сможет также использовать ради дома Харконненов, возможно, даже в личной схватке с Ворианом Атрейдесом.

Фиеллу это предложение как будто смутило, но Ракелла высохшей рукой ухватила за руку молодую сестру-ментата.

– Мысль Вали интересна. Ты получила подготовку ментата, и мне показалось, что мы можем взять на вооружение учения и других великих школ, использовать их техники для улучшения нашей.

Валя расправила плечи.

– Я Преподобная Мать и могу учиться быстрее других. Позволь мне застать их врасплох. Я хотела бы посмотреть Гиназ, усвоить и адаптировать его боевую технику, контроль над телом и приемы защиты, и еще… способ правильно мыслить во время боя. В объединении разных дисциплин большая сила, и она должна принадлежать Ордену. Мы должны быть сильней предательниц Доротеи.

Ракелла выбранила ее, как ребенка.

– Я могу не соглашаться с ними, но они не предательницы, просто у них иной взгляд на наши перспективы. У Доротеи есть то, чего нет у нас, – уважаемое положение при дворе и близость к императору. У нее нет причин завидовать нам или бояться. Для нашего будущего лучше, если мы найдем общую почву. Этого я больше всего хочу перед смертью.

Валя попыталась подавить раздражение в голосе.

– Доротее не следовало предавать нас, если она верна идеям Ордена.

– Возможно, она ошибается, но я верю, что в глубине души она остается истинной сестрой. – Остановившись на тропе, Ракелла смотрела печально. Она повернулась к Вале. – Твоя родная сестра должна вернуться домой, а ты должна совершить свое путешествие. Я разрешаю тебе отправиться на Гиназ.

Долгие годы ученые с Денали присылали Джозефу Венпорту бесчисленные предложения, многие из которых казались нелепыми и неосуществимыми: новые волновые генераторы, интерфейсы связи, ядерные пульсирующие вспышки, даже механические «сверчки»-саботажники.

Не желая ограничивать свой далекий банк мыслей, Джозеф приказал администратору Ноффе поощрять фантазию во всех ее проявлениях, если она способна создать средства, которые нанесут поражение батлерианцам.

Но на такое он и не надеялся.

Сидя под ярким солнцем пустыни, Джозеф, Драйго и Птолемей наблюдали за семью механическими ходячими, которыми управлял мозг навигаторов. То, что продемонстрировал Птолемей, уже поразило Джозефа. Страшные машины двигались необычайно легко и быстро. Джозеф улыбался: результаты вполне окупали средства, затраченные на исследовательский центр на Денали.

Теперь у него были свои титаны.

Один из древних титанов пытал его прабабушку, и это сделало Норму Сенву больше, чем человеком. Ее муж Аврелий Венпорт посвятил свою жизнь борьбе с кимеками. Какая ирония, что Джозеф Венпорт создает новых титанов, еще сильнее предшественников.

Птолемей коснулся микрофона в ухе.

– По-прежнему ни следа червей.

– Может, эти твари испугались, – предположил Венпорт.

– Сомневаюсь, что песчаным червям ведом страх, директор, – сказал Драйго. – По вибрации они не могут отличить этих кимеков от машин, собирающих пряность. И мы предполагаем, что поле Хольцмана, создаваемое щитом, приводит в бешенство любого червя.

– Я пошутил, ментат.

Наконец по песку, словно гребень волны, пробежала рябь. Большой червь прошел сквозь несколько дюн, словно они были не плотнее воздуха; он двигался со скоростью выпущенного снаряда.

Джозеф встал со стула.

– Какое чудовище!

Темные глаза стоявшего за ним Драйго округлились, ментат впитывал все подробности. Птолемей казался испуганным.

Похоже, теория о том, как действует на червей щит, подтверждалась.

Разъяренный песчаный червь взвился вверх. Из песка показалась гигантская пасть, с тела сыпался песок.

Мозг навигаторов в баках сохранности не впал в панику. Исследовав поведение червя, они расположили тела ходячих в точно выверенном строю для нападения, словно на военном учении. Три кимека выключили щиты и разошлись в стороны, как пауки-прыгуны.

Червь обрушился, как таран, но проворные кимеки прыгнули в противоположную сторону, их движения были тщательно рассчитаны и скоординированы, словно между навигаторами существовала телепатическая связь. Даже Джозеф на своем далеком наблюдательном пункте ощутил вибрацию, когда червь снова ушел в песок.

В поисках стратегически лучшей позиции кимеки поднялись на дюны и пустили в ход артиллерию; разрыв за разрывом поднимались над сегментированным телом червя. В воздухе плавало столько пыли, песка и дыма, что Джозеф почти ничего не видел.

Червь снова поднялся, извиваясь, как брошенный шланг под высоким давлением. Он ударил одного кимека, подбросив его в воздух, потом проглотил другого, Хока Эвандера, по-прежнему защищенного мерцающим щитом.

Птолемей застонал, увидев, как сражающийся кимек исчез в глотке червя. Джозеф удивился такому отсутствию объективности.

– Это испытание, доктор Птолемей. Следует ожидать потерь.

Оставшиеся пять титанов возобновили атаку, используя огнеметы, лазерные лучи и разрывные снаряды. Хотя несколько бронированных сегментов тела червя казались поврежденными, нападение только разозлило зверя. Он снова взвился и обрушился на двух кимеков, вдавив их в песок. Гигант был так массивен, что даже броня не могла защитить ходячих.

Оставшиеся три кимека разошлись в стороны от червя и повторили нападение. Стон твари прозвучал, как рокот двигателей космического корабля.